Сергей Николаев/ДП

По состоянию на 8 декабря у границ Москвы на юге стоит около 80 фур, на севере — 20. «Хранителем севера» назначили петербургского дальнобойщика Андрея Бажутина, главный по южной стоянке — юрист из Волгограда Алексей Ульянов. На повестке дня — создание профсоюза дальнобойщиков. Кулуарной встречи с Бажутиным ищут представители Росавтодора и глава НП «Грузавтотранс» Владимир Матягин, но у дальнобойщиков правило — ни на какие аудиенции в одиночку не ходить. Потому что протестующие принципиально не принимают единоличных решений, даже имея статус «признанного» координатора.

Матчасть

Начнем с главного. Протесту дальнобойщиков не хватает лидера, чтобы для начала прекратил демократию, переходящую в хаос, которая сегодня царит в рядах протестующих. В кармане у этого лидера должны быть права категории С, а, как выражаются сами «дальнобои», «под задницей» – грузовик весом свыше 12 тонн, на котором он работает. Ни один из тех, кто пытается перед СМИ предстать в образе лидера протестующих грузоперевозчиков (глава МПВП Александр Котов, лидер движения «ТИГР» Александр Расторгуев, экс-депутат ЗакСа Сергей Гуляев), этим параметрам не соответствует. Настоящий дальнобойщик, участвуя в протесте, рискует, как минимум, попасть на штрафы или эвакуацию фуры, а то и лишиться бизнеса. Нет фуры – нет риска, отсюда и недоверие простых водителей к самозваным «лидерам».

"Фонтанка.ру"

Для просмотра в полный размер кликните мышкой

Координаторы дальнобойщиков – и не только питерские – это индивидуальные предприниматели или владельцы нескольких фур. «Платон» снижает рентабельность их бизнеса, особенно если учесть, что ездят они на подержанных фурах из Европы, требующих постоянных капиталовложений после езды по русским дорогам. Координаторы – хорошие, надежные сержанты, которым очень трудно договориться между собой без генерала. А генералов нет. Ни одного.

Поначалу таким «генералом» считался Александр Котов. Хотя все началось отнюдь не с него, а с дагестанцев. С тех самых 200 фур, которые вышли в сторону Москвы 27 ноября и должны были достичь ее 30 ноября, но застряли в мелком сите постов ДПС. Но в других регионах протестующие зашевелились и потянусь в столицу именно к этой дате. Региональные координаторы рассчитывали, что самого факта стягивания фур из регионов к границе Москвы будет достаточно, чтобы власти услышали дальнобойщиков и отменили «Платон». Но этого не произошло. 29 ноября Александр Котов собрал в Ростове-на-Дону митинг, зачитал ультиматум президенту и перенес акцию в Москве на 4 декабря. А потом заявил, что никаких акций вообще не будет, а случится новый митинг на закрытой автостоянке – без фур. Координаторов такое развитие событий не устроило, потому что люди объективно устали – даже не от жизни на колесах, а от морального напряжения перед назревающей развязкой. А тут им говорят, что никакой развязки не будет.

Теперь о том, кто настоящие, а не «лентоновостные», координаторы дальнобойщиков. Это люди, оказавшиеся на переднем крае протеста не по собственной воле, а потому что, кроме них, поднять знамя оказалось некому. Состав питерских координаторов «марша на Москву» определился в ночь на 29 ноября, когда первые фуры выехали из Бабино.

Ими стали Андрей Бажутин, Сергей Владимиров, Олег Крутских и Юрий Бубнов. Андрей Бажутин – отец четверых детей, старший сын уже дальнобойщик. У Андрея две фуры, одна из которых на момент выезда была в ремонте, а другая – в рейсе. Сергей Владимиров тоже выехал на легковой – его фура с водителем сейчас стоит в лагере протестующих в Химках. Олег Крутских – почти архетипический персонаж. Старший из четырех братьев, все в семье занимаются разными аспектами грузоперевозок. Самого младшего, как и положено, зовут Иваном. Олег привел на границу Московской области пять фур, которые 2 декабря, после внезапной проверки ДПС и полиции, были вынуждены отправиться назад, в Петербург. Четвертый координатор, Юрий Бубнов, за неделю участия в «марше на Москву» успел почувствовать себя медийной личностью: он дал интервью телеканалу «Дождь», отказал в информационной близости Алексею Навальному, встретился с депутатом Госдумы Владимиром Родиным и лидером «Яблока» Сергеем Митрохиным. Его грузовик-«одиночка» остался в Питере, потому что Юрий дальновидно решил сначала разобраться в ситуации и съездить на легковой. Очень сожалел, что Ксения Собчак так и не прибыла в Зеленоград брать интервью у дальнобойщиков — хотя сами они к ней ехать отказались.

Запомнить этих людей очень важно. И даже не потому, что на весь пятимиллионный Петербург таких нашлось всего четверо. А потому, что, когда стояние дальнобойщиков под Москвой закончится и эта история подзабудется, у них могут начаться проблемы. По чью-то душу придут налоговики, кто-то окажется отрезан от заказчиков. От чего не следует зарекаться – всем известно.

Ни один из координаторов дальнобойщиков не собирался преступать закон: перекрывать федеральные трассы, что является административным преступлением, проводить несанкционированные митинги, призывать к снятию с должностей членов правительства. Любых политактивистов с листовками и прокламациями протестующие разворачивают за плечи и отправляют прочь. Поэтому едва ли не единственной самостоятельной акцией дальнобойщиков на пути к Москве стало вывешивание флагов Петербурга и Российской Федерации на грузовиках.

При этом путь к столице осложнялся тем, что фуры и даже легковые автомобили постоянно тормозили посты ДПС, фиксировали данные водителей, требовали объяснений и расписок в отказе от участия в акциях протеста. Без объяснения причин фуры могли развернуть на трассе, не пропустить к формирующейся колонне, отсечь от колонны. При этом у сотрудников ДПС не было негатива по отношению к протестующим дальнобойщикам – они выполняли приказ. Но все эти неприятные процедуры, законность которых неочевидна, здорово вымотали участников акции.

А еще дальнобойщики постоянно подозревали, что рядом с ними крутятся провокаторы. Если дело происходило где-то на отдаленной стоянке, то «провокатора» назначали из своих же.

Это, так сказать, матчасть (полную хронологию питерского протеста дальнобойщиков смотрите в таймлайне).

Социальный феномен

Сегодня всероссийский протест дальнобойщиков в Москве постепенно теряет статус информационного повода и все больше превращается в социальный феномен.

В ночь с 3 на 4 декабря, когда Путин так и не упомянул «Платон» в послании к Федеральному собранию, северная колонна фур начала формироваться на 664-м километре в Зеленограде. Здесь дальнобойщики впервые с начала «марша на Москву» почувствовали себя в эпицентре всеобщего внимания. К ним съехались журналисты, блогеры, мутные личности, представляющиеся то муниципальными депутатами, то простыми неравнодушными гражданами, и целая дюжина машин ДПС и полиции. Все проблесковые маячки исправно мигали. Эта иллюминация создавала атмосферу то ли новогоднего праздника, то ли масштабной чрезвычайной ситуации. В Зеленограде дальнобойщики открыли для себя новую технологию борьбы с собой – таинственное превращение дорожных знаков. Так, знак «стоянка запрещена» на въезде в карман, где начала строиться северная колонна, вдруг оказался заменен знаком «остановка запрещена». Кто и когда снял со столба один жестяной диск и прикрутил куском проволоки новый – не заметили ни дальнобойщики, ни журналисты. Несколько участников колонны успели получить протоколы о штрафах в 1,5 тысячи рублей каждый, прежде чем фуры двинулись на поиски нового места дислокации. Когда из двадцати фур в «кармане» остались только две, подоспела съемочная группа одного уважаемого федерального телеканала.

Наконец, колонна осела на стоянке у гипермаркета «Мега» в Химках. Здесь глубокой ночью племя дальнобойщиков впервые встретилось с племенем московских хипстеров. И они друг другу очень понравились. «Фейсбук» закипел. Москвичи встретили прибывших как героев – с бутербродами, чаем и восторгом. «Девчонки приехали, пирожки привезли!» – воскликнул один из дальнобойщиков, выпрыгивая из кабины «Интера» навстречу признанию. Вернулся культурно шокированным: приглянувшаяся ему «девчонка» оказалась юношей с модным шарфом-снудом на голове. А корреспондента «Фонтанки» сразу забрали на трехчасовую побывку в литературно известный поселок Черная Грязь. Мама Татьяна, сын Арсений и девушка сына Тася приехали оттуда в Химки посреди ночи, чтобы встретить дальнобойщиков и путешествующих с ними корреспондентов.

Впоследствии их дом станет местом, где протестующим всегда нальют горячего чаю и, что особенно ценно в условиях лагерно-полевой жизни, предложат душ и полотенце. На следующий день Тася снова отправится к дальнобойщикам. В дамскую сумку она положит ноутбук, блокнотик и пару розовых пуантов из холодильника. «Если вдруг задержат, в СИЗО слишком влажный воздух, это для пуантов вредно, – объяснит она. – А на холоде пуанты укрепляются». На холоде укрепляются не только пуанты. Спустя пару дней Тася забудет о занятиях у станка: на правах волонтера она станет пресс-секретарем дальнобойщиков. И тогда у протестующих появится больше времени, чтобы проводить не по четыре, а по шесть-восемь совещаний в день, не отвлекаясь на столичную прессу.

Стоянка дальнобойщиков в Химках постепенно превратилась в место притяжения для москвичей. Протестующим приносят продукты – столько, что в хэчбеке, куда складывают дары, не закрывается багажник: там горячий борщ в кастрюлях, котлетки домашние, пироги и варенье. Вечерами к дальнобойщикам приходят музыканты и поют песни под гитару. Кто-то пытается украдкой вложить в руку хотя бы небольшую денежку – на солярку. На банковские карты и «Яндекс-кошелек» тоже падают деньги, если суммировать все поступления, то на 20 фур и десяток легковушек — чуть больше ста тысяч рублей. В центре лагеря – опечатанный контейнер, в который собирают средства для семьи погибшего на митинге дальнобойщика из Твери Сергея Белова.

Кто и зачем

…Кульминация протеста случилась 4 декабря, когда все ожидали, что дальнобойщики наконец объединятся и проведут свою акцию. Переговоры петербуржцев с «южанами» не слишком задались – оказалось, что на 4 декабря на 91-м километре фур не намного больше, чем в Химках. Магомет, представившийся координатором от Дагестана, так и не смог объяснить, где сотня фур, якобы прорвавшихся из «ноль-пятого» региона. Олег Крутских в сердцах посоветовал всем к словам Маги больше никому не прислушиваться.

Сообщение о перекрытии МКАД застало петербургских координаторов на полпути из южной «ставки» в Химки. Кто перекрыл трассу, было загадкой – и «северные», и «южные» оставались на своих местах. Связаться с якобы вставшими на трассе дальнобойщиками по рации не удалось. Петербургские координаторы приготовились к самому худшему: стали диктовать журналистам номера жен, на случай, если сами они вдруг пропадут без вести.

Северная колонна уже готова была рвануть на МКАД, чтобы не пропустить начало долгожданной акции. Но питерцы строго-настрого запретили водителям выезжать со стоянки – сначала надо было понять, кто там куролесит и с какой целью. Координаторы пришли к конспирологическому выводу, что кому-то очень нужно было, чтобы протестующие дальнобойщики наконец скомпрометировали себя и перекрыли федеральную трассу. Тогда их можно «винтить». И когда они этого не сделали, сотрудники ДПС остановили четыре полосы движения в районе съезда на Химки, в результате чего и получилась 10-километровая пробка. «Такое ощущение, что нашими руками попытались загрести жар, – решили координаторы. – Возможно, кому-то очень хотелось с помощью протестов против «Платона» свести счеты с министром транспорта или даже с премьер-министром. А если бы дело не выгорело, протестующие дальнобойщики стали бы козлами отпущения».

«Перекрытие» МКАД петербуржцы восприняли как провокацию – настолько серьезную, что в очередной раз перессорились между собой. Начали припоминать, кто, когда и что говорил, делал и как держался. Самым подозрительным назначили Олега Крутских, который в итоге покинул Москву, сложив с себя все полномочия. На выезде из столицы ему позвонил Мага из Дагестана: "Я тебя найду, Олег, бывший военный, – пообещал он. – Я с тобой поговорю за то, что ты меня перед всеми назвал лжецом". (Здесь Мага проявил завидное знание русского матерного и использовал синоним, который «Фонтанка» напечатать не имеет права.) В машине, уходящей на Питер, звучала песня Высоцкого «Письмо пациентов Канатчиковой дачи»: «Мы не сделали скандала – нам вождя недоставало. Настоящих буйных мало…»

Юрий Бубнов уехал в Петербург — искать загрузку для своей «одиночки», чтобы вернуться в Москву уже на грузовике.

Теперь дальнейшая судьба протеста зависит от двух питерских мужиков – Андрея Бажутина и Сергея Владимирова. Они твердо решили стоять до конца и «не включать заднюю».

Эпилог

Рано или поздно эта история, все больше выпадающая за рамки новостей, потребует художественного переосмысления. Возможно, лет через пять по мотивам одиссеи петербургских дальнобойщиков снимут кино или сериал. Реальность, конечно, придется приукрасить. Добавить погони на фурах, перестрелку между координаторами, любовную линию и «ТИГРа», на протяжении всего фильма бредущего в направлении Москвы пешком по пояс в воде. Эту роль должен играть сам Александр Расторгуев, потому что это будет справедливо.

А настоящий тигр в этой истории тоже есть. На стоянке на 141-м километре стоит желтый обелиск с перечнем услуг: шиномонтаж, аптека, охрана, душ, автозапчасти... тигр. Бенгалец Барсик живет в вольере за кафе. Вольер затянут тремя слоями мелкой сетки, а забор, отделяющий его от публики, поверху щедро обмотан «спиралью Бруно» – чтобы Барсик и дальнобойщики не обижали друг друга. Но на людей тигр реагирует вяло, гораздо больше его возбуждают двигающиеся по стоянке фуры. Наверное, он считает, что это его добыча.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»